Тёмная сторона

Записка 1. сделана лезвием на письменном столе.
ЗАЧЕМ?!.
днём позже.
ЗА ЧТО?!

Комментарий экскурсовода.
Запись была сделана великой художницей в семнадцать лет, через четыре дня после трагедии. сейчас эти записи бережно сохраняются, но не стоит забывать, что это не музейные экспонаты. Как и каждая яркая звезда в истории человечества Станислава Раелова, известная больше под псевдонимом Станиславы Тёмной, прожила недолго. ее пережила её собственная собака.
Сейчас мы пройдём к первой записи, сделанной Раеловой в дневнике, но сначала ознакомимся со всеми, сделанными на самых неожиданных предметах, самыми неожиданными материалами. Это необходимо для того, чтобы лучше понять чувства художницы и то, как рождались самые великие её картины.
Записка вторая, сделанная на обрывке обоев желтой краской.
Я не знаю что мне делать. в один миг всё так изменилось. неужели я жила для того, чтобы так глупо вляпавшись кончить жизнь этим жалким существ..
Комментарий экскурсовода:
На этом месте обои кончились, и "ом" осталось на полу. Я должна предупредить вас, что всё, что рассказывали о Станиславе Тёмной журналисты - ложь. она увлеклась оккультизмом сразу после травмы, и всё хотела у высших сил вымолить излечение своего недуга. примечательно, что она так и не обратилась в христианство, так как была уверена, что это ей не поможет. не смотря на это она не являлась ни ведьмой, ни язычницей, ни сатанисткой. она была человеком, который верил в чудо, а вернее - надеялся на него. Псевдоним "Тёмная" означал "слепая", подобно Василию Тёмному, русскому царю, и не имел никакого отношения к мистике. Примечательно то, что ещё не открыв в себе дара, художница интересно подбирает цвета. она писала первым попавшимся материалом на первом попавшемся клочке, не чувствуя красок. но обратите внимание на сочетание глубокого синего и ярко - жёлтого. многие дизайнеры взяли на вооружение это сочетание, назвав его "Вспышка Тёмной". Примечательно, что ослепнув Раелова быстро научилась писать, не видя написанного.
записка 3, сделана на ватмане зелёной ручкой:
"Неужели ко мне возвращается зрение?! Я чувствую, нет, вижу, нет, скорее ощущаю...вспышки! это вспышки...цвета или света? врачи говорят, что глаза по - прежнему не реагируют на свет, но объяснить того, что со мной происходит они не могут. Я словно...ощущаю цвет...дальше красной ручкой...кончиками пальцев! У ватмана такой приятный, мятный холодок...нет, не мятный, а такой, словно вы притрагиваетесь к кафельной плитке, тщательно отмытой хлоркой. вот! а это не очень приятное ощущение.и я решила утопить этот холод, да - да, именно утопить в других цветах. жёлтый - у меня всего три оттенка гуаши и одна засохшая акварель - такое солнечно - медовое тепло, а зелёный - прохлада и покой, словно...тень дерева в жаркий день, а голубой и синий - это...как небо. высота, недосягаемость, счастье, мутящее рассудок, это бархат и шёлк! у меня появились глаза!"
комментарий экскурсовода:
Я уволюсь, эти записки невозможно читать!
мы видим, что ослепшая девушка начинает обретать какие - то неведомые никому доселе способности, и уже здесь становится понятно, что у неё появляется надежда. дальше мы пойдём к стенду, где вы сможете посмотреть дневник Раеловой, он всегда открыт на титульном листе. прочитать оригинал вы не сможете, так как экспонат такого рода превращается в половую тряпку если его слишком часто брать в руки, но вам раздадут ксерокопии, и каждый сможет ознакомится с содержанием. Я бы хотела зачитать вам некоторые записи, чтобы вы поняли, почему именно записки Тёмной, а не её картины стали экспонатами этого музея.
Записка 4. Сделанная на второй странице дневника фиолетовым фломастером.
Я должна оставить свою автобиографию на этих страницах, чтобы предупредить слухи сплетни, которые уже начали расползаться среди тех, кто живёт чужой жизнью, а от них эта грязь пойдёт дальше и покроет моё доброе имя своим налётом.
Меня зовут Станислава Раелова, псевдоним мой – Станислава Тёмная.
Я родилась в ночь с 31 октября на 1 ноября, 1994 года, в селе Гнилая Топь. Да,название очень хорошо отражает сущность этого посёлка. Здесь все друг друга знают, и бабушки,которые торчат на скамейках целыми днями уже переженили полпоселка, а на счёт детей заключают пари. Каждая из них начинает своеобразную охоту, стремясь выиграть в споре, и свести именно тех, на кого они поставили.
Жизнь здесь для меня невыносима, и не только из-за бабушек и болот. Просто здесь я потеряла свет.
Когда мне было шестнадцать я шла по улице и какая-то сволочь вырвала у меня сумку. Такие случаи в нашем болоте большая редкость, слишком большая опасность быть узнанным. Сумку позже нашли в канаве, со всем, что в ней было – книжка, которую я несла в библиотерку, расчёска пластмассовое зеркальце, косметичка и пустой кошелёк.
Не знаю, зачём я в неё так вцепилась. И почему даже не посмотрела на грабителя, прежде чем упасть. А упала я удачно – виском на какой-то камень.
Дальше – красный фломастер.
С тех пор свет померк.
Я оказалась в безвыходной ситуации. Я не могла помочь родителям, и вообще не имела здесь каких – либо перспектив, кроме как всю жизнь копаться в огороде, и то – много там в слепую накопаешь.
Всё было очень плохо.
Всё изменилось, когда я открыла в себе дар. Да, именно дар. Так его называют окружающие, воспользуемся этим термином.
До этого я всё пытала колдовать, чтобы вернуть себе зрение. Даже бегала на горку за лесом, где по преданию собирались ведьмы на шабаш – душу дьяволу продавать. Ну и не заработала ничего, кроме простуды. Всё было тщетно. На Бога надежды у меня не было никакой. Да, я пробовала молится, но каждая молитва обрывалась у меня на середине – я чувствовала – меня не слышат. Да и зачем – если это Бог послала мне слепоту, то не для того, чтобы я её отмолила.
Я – художница, и я чувствую цвет, потому что видеть его не могу. Я чувствую его запах, осязаю его, даже эмоции появляются о прикосновения к краске. А видеть свои картины я не могу.
Это ужасно.
Я готова отказаться от своего дара чувствовать цвет ради зрения.

Комментарий экскурсовода.
Так Раелова видела свою жизнь в новом качестве. Её феномен состоит ещё и в том,что она так и не осознала своей гениальности. Как человек она была эксцентрична, цинична, сломлена слепотой, в её характере присутствовали жестокость и ожесточение. На подростковый максимализм, который у неё и до травмы был повышен наложились слепота и обида на людей, которая только усугубилась после – как она это назвала – предательства родителей.
Был момент, когда её родители заметив, что их дочь прекрасно рисует стали снимать процесс на камеру и отвозить картины в город, и там их продавать, всем доказывая, что это нарисовано слепой девушкой. Сейчас её картины стоят сотни тысяч, тогда их скупали за пару сотен. Раелова не знала об этом. Когда правда открылась она собрала вещи и переехала в мастерскую – небольшой сарайчик, пристроенный к дому культуры, бывший раньше складом для хранения инвентаря. На прощание она бросила (переступив через порог) одно слово – «Воры». Она посчитала, что тайно продавать её чувства, а именно их она рисовала, могут только воры.
Директор дома культуры не раз в последствии проводил её выставки, помог обустроить мастерскую и снабдил всем необходимым материалом. Когда в одной из газет появилась статья, где говорилось, что у Раеловой с Игорем Ивановичем был роман (Сплетню быстро подхватили остальные издания) художница выступила с протестом и подала в суд на редакцию. Её выплатили огромный штраф и опубликовали опровержение. Вот цитата – «Если находятся люди, для которых понять простое человеческое сочувствие, которое может быть бескорыстным, слишком тяжело я не вижу смысла жалеть этих людей».
Так вот, переехав в мастерскую, Раелова впоследствии не употребила заработанных денег на покупку дома и не переехала из села. Мы сейчас находимся в бывшем доме культуры, который сейчас переделан в музей. Вся индустрия посёлка сейчас держится на доходах от музея, посещений посёлка туристами. Позже мы посетим мастерскую художницы. А сейчас я бы хотела зачитать вам последнюю записку. С этой запиской связанно много непонятного и мистического. Последние строчки написаны кровью, но судебные аналитики так и не установили чьей. При этой смерть художницы была по общепринятым меркам абсолютна естественна. Но после прочтения этой записки вы поймёте, что это было не совсем так. Последние, чистые страницы дневника залиты кофе – Раелова его никогда не пила.
Девушка перед смертью сидела в кресле, руки её были в краске. Раелова никогда не рисовала кистями, ведь так она не могла бы чувствовать цвет.
И вообще много странного было и в её жизни, и в её смерти.
Вот последняя её записка :

Записка 5.
Сделана зелёной ручкой на листе газетной бумаги. Листок вклеен в дневник поверх какой-то записи, расшифровать которую так и не удалось. Было видно только что это – четыре строчки, написанные поперёк листа чем-то красным.
Завтра моя выставка. Очередная. Мои лучшие картины увезли в Париж, у них там, видите ли, неделя русского искусства. А мне остаётся только рисовать на стене масляной краской.
Что я рисую – кто его знает?.. Все знают, кроме меня. Мне говорят – я рисую эмоции на стыке импрессионизма и абстракционизма. Слова.
Масло – мой любимый материал. Оно мягкое, и подобно тому, как серебро и медь прекрасно проводят ток, масляные краски проводят запах, и эмоции, и чувства… Одно прикосновение к желтому рождает настоящую эйфорию, к красному – всплеск адреналина. Кому – то надо прыгать со скалы с зонтом вместо парашюта, а мне – только к краске притронутся.
Масло нельзя разбавлять и нельзя охлаждать и сушить.
Небесно – голубой и белый – холод, фиолетовый и белый – холодная вечность, зелёный - покой, фиолетовый и зелёный…
Да, я нарисую вечный покой.
Смотрите, люди, смерть имеет цвет. Я хотела бы обесцветить весь мир, только для того, чтобы заново его раскрасить. Дать лжи, печали, радости, любви, и истине цвет. Ведь когда цвета вокруг лгут – это ужасно. Люди лгут, и заставляют лгать цвета. Для меня эта ложь – страшнейшее из человеческих преступлений.
Я нарисую вечность.
Чёрная пропасть. Я нарисую вечность и черноту этой вечности. Чёрный – цвет бесконечности. Это выше слов.
Чёрный, фиолетовый, зелёный.
Я всех ненавижу!
Ненавижу тех, у кого есть зрение. Тех, кто видит мои картины.
Красный, бордовый, синий.
Я – как дирижер оркестра.
Выжата, как лимон.
Опустить руку в ведро желтой краски.
А другую – в ведро черной.
Тяжёлые капли срываются с пальцев, пачкая одежду, траву вокруг.
Масляная краска.
Нет, прожить всю жизнь красками нельзя.
Я могу сделать любовь – тюбик красной, полтюбика желтой, треть тюбика фиолетовой, капелька черной, четверть тюбика лазури. Я не знаю другой любви.
Я умею готовить ненависть. Это легко, полтюбика черной, треть тюбика лазурной, тюбик стальной – металлик, три тюбика красной.
Но кому что это даст? Это ведь только для меня. Сидеть, засунув руки в краску- жалкое существование.
Если подумать – вместо рутинного существования мне был дан дар иначе смотреть на мир. Но я его не вижу.
Если подумать – жизнь прекрасна.
Если ты не слеп.
Дальше – кровью.
Я слепа.
Мне ничто не заменит света.
Я вижу вокруг больше, чем видят остальные. Не вижу – осознаю.
Я умею готовить смерть.
Фиолетовый, зелёный, чёрный.
Мгновенно.
Другая рука в желтой краске.
Счастье.

Комментарий экскурсовода.
Как видно из этой записки, смерть Раеловой была самоубийством.
Но эта версия не была подтверждена медиками, ведь ещё никто не слышал, чтобы люди умирали, засунув руку в краску.
Не стоит забывать, что Станислава иначе чувствовала, иначе понимала мир и иначе строила свою судьбу.
Раелова всю жизнь была одинока. У неё были две сестры, родители, поклонники, ей несколько раз делали предложение выйти замуж… Но ей нужны были только краски.
Наша экскурсия подходит к концу. Мы посетим мастерскую, и я покажу вам стену, где Станислава Тёмная рисовала свою вечность.
Дом, где мы сейчас находимся – музей бывшего посёлка гнилые топи, ныне – посёлок Тёмный.
Станислава Раелова оставила свой отпечаток в русской культуре, этого у неё никто не отнимет. Теперь вы готовы увидеть её картины, возвращённые в этот музей и уже никуда не вывозившиеся с момента её смерти, и теперь вы можете полностью… понять их.

Из книги отзывов и предложений «Тёмного музея»
Мне очень понравилась экскурсия. Я узнала много нового о художнице Станиславе Раеловой, мне очень понравились её картины.
Правда я не поняла, почему наш экскурсовод, Юлия Николаевна Раелова отказалась заходить в комнату художницы. Наверное, она суеверный человек.